«Слава Украине, ребята. Кто вернется домой, расскажите, что происходит в Таганроге», — на такое послание Михаил Чапля наткнулся в СИЗО № 2 российского Таганрога. Михаил Чапля (Южный) — ультрас футбольного клуба «Металлист» и офицер «Азова». С марта 2015 года он служил в танковой разведке, с 2017 года был водителем БТР, затем — офицером штаба. Оборонял Мариуполь, в мае 2022 года вместе с другими защитниками «Азовстали» попал в российский плен. В интервью «УП Жизнь» он рассказал, как в плену его морили голодом, пытали током, ломали ребра и пытались выбить абсурдные «признания».
Полностью материал (на украинском языке) можно прочитать на сайте «Украинская правда Жизнь».
Михаил попал в известное своим жестоким обращением с украинскими военнопленными СИЗО в Таганроге в конце сентября 2022 года. До этого четыре месяца находился в колонии в Еленовке. Говорит, общий режим колонии в Еленовке по сравнению с Таганрогом стал казаться ему детским лагерем, жестоким, но хотя бы предсказуемым. Там военнопленные могли гулять по территории, общаться и видеть солнце. Все эти «привилегии» в Таганроге «исчезли».
«Отбивают как котлету»
«Таганрог — идеальное место для россиян, потому что там нет контроля. У Достоевского был такой термин „административный восторг“, когда люди просто упиваются властью. Вот это оно», — рассказывает Южный.
На «приемку» новых пленных в Таганроге собрались все смены надзирателей вместе с российским спецназом. Вооружившись дубинками, палками и шокерами, они избивали пленников, которые должны были бежать по коридору.
«В первую же ночь тела парней тащили на простынях», — вспоминает Михаил. Говорит, ему тогда относительно повезло — всего лишь трещины в ребрах и сломанные пальцы. Многим досталось больше — сломанные в результате ударов ребра пробивали их легкие. Некоторые из пленных умерли от пневмоторакса.
Пленные должны ходить буквой Г: голову вниз, руки за спину. Поднимать глаза запрещено, разговаривать без разрешения тоже. Даже если спрашивают, сначала должен попросить: «Гражданин начальник, разрешите ответить».
Избиениями сопровождалось каждое передвижение — прогулка, душ, допросы. В издевательствах участвовали не только надзиратели, но и российские спецназовцы.
«Приезжает новый спецназ — им интересно, где „азовцы“. Им показывают „вот смотрите“. Я „азовец“ из Харькова, офицер штаба, футбольный фанат — ловлю всю комбинацию. В коридоре тебя хватает собака, а если дергаешься — бьют шокером.
Одного из ребят во время приемки собаки покусали в кровь, разорвали форму. Когда он попросил ее поменять, „гражданин начальник“ начал: „Ого, а что у тебя с руками и ногами, почему у тебя все в крови?“ Остальные надзиратели смеются. А потом говорят: „Слушай, почему это ты форму одежды портишь?“ и начинают бить его за это.
Когда им запретили избивать нас, они начали пытать шокерами так, что возле меня один парень не выдержал и просто кричал: „Я вас умоляю, пожалуйста, вы можете побить меня руками и ногами“. До такого состояния они доводят людей».
«Кормят хуже, чем собаку»
Дощатый пол, скамейка, стол, туалет — в такой камере в подвале Южный просидел 17 месяцев из 24 проведенных в Таганроге.
Напротив камеры в коридоре — параша надзирателей, которую они намеренно не смывали. Рядом с ней душ, превращающийся в еще одно место пыток.
Пленников водят туда раз в неделю под ударами дубинок и шокеров. Но если в это время «повезет» попасть на допрос — сможешь помыться только на следующей неделе.
В камерах постоянно стоит запах мочи и пота. Вокруг сырость, вонь, плесень.
«Мыла нет, туалетной бумаги нет. Сначала у нас была одна чашка на двоих — из нее и пьешь, и подмываешься», — вспоминает Михаил.
Пленные постоянно мечтали о еде. Южный говорит, что больше всего хотел борща, сырников, жареной утки, карасиков, бургеров, яблок, овсяного печенья и кефира.
Им приносили квашеную капусту с водой, манную кашу с сырой селедкой или с комбижиром. До плена Михаил весил 105 килограммов, после освобождения — 58.
«Кормят хуже, чем собаку. Но у тебя нет другого выхода, как есть скорлупу, чешую, хвосты. Ты должен очень быстро все съесть, помыть посуду и отдать баландеру (зэк, разносящий пищу)».
«Скажешь, что болит желудок — тебя начнут бить в желудок»
В СИЗО постоянно орала музыка — «Белая армия, черный барон», «Вставай страна огромная» и другие хиты большевистской эпохи. Это был отдельный вид пыток. Однажды музыку не выключали всю ночь.
Женщины-надзирательницы, по словам Михаила, не уступали в жестокости мужчинам: пытали пленных напоказ, чтобы выслужиться перед «коллегами».
«Я уже привык к феминитивам и был очень удивлен, когда мне пришлось обращаться к девушке «гражданин-начальник». Я хотел сказать «гражданка», но другому так обратившемуся парню она сказала: «Мы не в вашей Гейропе», — вспоминает военный.
«В Таганроге запрещено смотреть в окно. А в одной из камер постоянно кто-то тупил и смотрел. Россияне уже дошли до того, что говорили: «Хохлы, вы вообще дебилы? Мы вас бьем каждый день по пять-шесть раз. У нас уже руки и ноги болят. Вы что, не понимаете, что туда нельзя смотреть? Мы вас уже устали избивать», — рассказывает Михаил.
Медицинские работники были немного гуманнее надзирателей. Но доступ к медицинской помощи все равно зависел от настроения вертухаев. Южный говорит, что научился отличать особо жестоких из них.
«Если попросишь обратиться к медицинскому работнику, тебя спросят, что болит. Скажешь, что болит желудок, — тебя начнут бить в желудок. — Уже не болит? — Никак нет, гражданин начальник. Такое лечение».
«Там понимаешь, что тебя унижают, убивают, пытают просто за то, что ты украинец»
Пленников также били, заставляя признаться в преступлениях.
«Им нужны правдоподобные истории. Надо не просто подписать бумажку с обвинениями, а самому себе придумать преступление», — рассказывает Южный.
Сначала Михаилу хотели приписать убийства гражданских, но он являлся водителем БТР, а не стрелком. Затем пытались обвинить в поджоге Дома профсоюзов в Одессе 2 мая 2014 года. Но в тот день он даже не был в Одессе.
«Только там ты понимаешь, что тебя унижают, убивают, пытают просто за то, что ты украинец. Те, кто думают: «я гражданский, меня это не касается», ошибаются. Для россиян гражданский — значит корректировщик, военный — террорист.
Все украинцы подпадают под фильтрацию — их нужно «вывернуть и высушить». Россияне будут привязывать вас вверх ногами, избивать шокерами, пытать «тапиками». И девушек, и парней — для них нет разницы», — говорит Южный.
Михаил понимал, что может не дожить до обмена, но вспомнил фразу Брюса Ли: «Будь водой». То есть приспособься к тем условиям, в которых оказался.
Мысленно настроил себя на два с половиной года плена. Приблизительно так и получилось.
«Кто пытался себя подбадривать, что обмен будет завтра, — ошибался. К сожалению, были и суициды. Где-то за две недели до моего обмена один парень из соседней камеры выковырял под порогом какой-то осколок и вскрыл себе руки и живот. Он чудом выжил — его откачали и куда-то перевезли.
Это самое наихудшее чувство, когда подбадриваешь парня: «Брат, все будет нормально, мы все выйдем», а потом узнаешь — еще один вскрылся, еще один не выдержал.
Я не думал о суициде, потому что мне было неинтересно умереть. Я хотел выйти победителем. Меня держала мысль, что я все равно выйду и буду жить дальше, а они останутся в этом дерьме», — делится мужчина.
13 сентября 2024 года Украина вернула из плена 49 своих защитников, среди них был и Михаил Чапля Южный. Сейчас он проходит длительную реабилитацию. В его планах — продолжить службу и помогать другим военным, возвращающимся из российских пыточных.
Читайте также
